Предновогодняя грёза

Небольшой, но компактный трамвай, покрытый облупившейся краской, ржавчиной и угольной пылью, покачиваясь, скрипя шестерёнками, поднимался не спеша наверх из шахты Бутовская... Света становилось всё больше, и постепенно все пассажиры трамвайчика выключили свои налобные огромные фонари. И вот  - дневной свет и чистый воздух улицы! Теперь можно было вдохнуть полной грудью, отряхнуться, вычихнуть весь уголь из лёгких и взглянуть радостно на прохладные огромные хлопья, падающие с неба так плотно и густо, что, казалось, будто и нет вовсе неба, нет земли, а только сплошной снегопад внизу и вверху, над головой и под ногами. Лицо Дмитрия вмиг стало влажным от многочисленных снежинок, залепляющих глаза, смывающих с лица угольную пыль. Казалось, будто шахтёр плачет. На самом же деле Дмитрий при виде снегопада вспомнил, что на носу Новый год, и от этого настроение его повысилось и усталость как будто отступила.

В думах о том, как бы приятнее отметить это событие, Дмитрий вместе с другими шахтёрами пересел в служебный автобус, и все вместе они поехали на базу, где сняли грязные робы, приняли тёплый душ, оделись в сухую одежду, теплые пальто и куртки, сдали фонари на подзарядку и, сев снова в автобус, поехали по домам... Все теперь уже должны были встретиться друг с другом в новом году…

Дмитрий завязал свой байховый шарф в серо-бежевую клетку по-деловому, поверх синей тефлоновой курточки с густым искусственным мехом на воротнике, натянул капюшон поверх вязаной чёрной шапки. Он уютно разместился в кресле у окна, укрыл щеку шарфом, прислонился ею к запотевшему стеклу и, протерев шерстяной перчаткой окно, погрузился в сладостное предвкушение праздника. Дмитрий уж задремал, глядя на бесконечные вальсы снежинок, усыпляющие не хуже колыбельных песен, когда вдруг послышался телефонный звонок.

Звонила Надя, однокашница, хорошая подруга. Подруга и не более.

- Алло, – сквозь сон произнёс Дмитрий.

- Да, алло, Дим, – торопливо, будто спеша куда-то, произнесла Надя, – ты уже поднялся из шахты? Домой едешь? Хорошо, – ответила сама себе Надя, – Ты же помнишь, что мы к тебе едем на Новый год?

- Да-да, конечно, – произнёс Дмитрий, что-то не припоминая, когда это он уже успел пригласить гостей.

- Хорошо, мы всё приготовим. Придём приблизительно в полдень тридцать первого. Я что звоню-то? А! Ты не против, если я приведу Аню?

- А кто такая Аня?

- Подруга моя.

- Нет, не против.

- Хорошо, жди.

***

Когда автобус подвёз Дмитрия в его двушку в Заводском районе, на улице уже стемнело, и он решительно настроился завтра прямо с утра отправиться за декором для квартиры: гирляндами, мишурой, дождиком, шарами, а самое главное – за ёлкой… Всё-таки девушки придут, а  у него дома ничего из этого не было: жил он один, ходил по праздникам к родственникам и друзьям. Экономил на всём, и даже на Новый год свой дом в целях экономии предпочитал оставлять ненаряженным. Но визит девушек менял всё.

Ранним утром на следующий день Дмитрий отправился за покупками. Он обходил магазин за магазином, приобретая яркую и пышную мишуру, мигающую разными комбинациями гирлянду, разноцветные шары… Купил красную звезду на ёлку и горшок с землёй для ёлки. Он хотел купить настоящую, живую, ёлку, приносящую в квартиру прекрасный запах и настроение, он даже плюнул на то, что она может запачкать смолой его ковёр, который он очень берёг. Но никак не мог найти саму ель, вернее, никак не мог найти ель по демократичной цене. Жадная «жаба» душила его изнутри при взгляде на ценники.

Нигде не было дешёвых или хотя бы средненьких в плане цены елей, все будто из золота слеплены, платиной сверху покрыты!  Вернувшись из магазинов, Дима бросил всё купленное дома, взял с собой рюкзак, положил в него небольшой топорик, и уже поздно вечером, когда стемнело, отправился на набережную Томи, где вдоль Логового шоссе, что на территории Соснового бора, в бессметном количестве росли маленькие ёлочки, высотой чуть выше метра. 

Долго выбирать не пришлось: вот стоит подходящая с края леса, обложенная пухом снега, маленькая и беззащитная, освещённая в контражуре холодным светом дорожных фонарей… Дима отёр влажное лицо, замахнулся топором на её молоденький ствол, и… ударил по нему! Почувствовал запах смолы, руки его стали липкими. «Как в крови», - мелькнуло у него в голове.

Ветер засвистел, словно соловей-разбойник, будто пытаясь шумом своим оглушить Диму, вязаная шапка не сильно защищала его от ветра. Снежинки из мягких хлопьев превратились в мелкие иглы, на огромной скорости врезающиеся в незащищённую одеждой кожу. Вблизи заныла какая-то большая ель, Дима был напуган этим протяжным звуком до глубины души, сам не ведая, почему.

Он вынул топор и ещё раз ударил по стволику, ёлочка подлетела над землёй, вновь заныла рядом стоящая ель, из леса неожиданно и страшно, будто предвещая что-то плохое,  разлетелась в разные стороны стая ворон, пронзительно и раздражающе каркая, как после громкого выстрела...

***

…Новогодний вечер закончился. Кроме Ани, Надя привела с собой своего мужа и сына, также пришли родители Димы, его брат Андрей и друг Максим… Как прошёл праздник, Дима толком и не запомнил, сожалел только, что с Аней как следует не познакомился и даже номер телефона забыл у неё спросить… 

Дима остался в своей квартире один.

После проводов всех гостей он взялся мыть посуду. Собрав со стола бокалы, стопки, вилки, большие и маленькие, плоские и суповые, разбитые тарелки, скомканные,  жёлтые от пятен жира салфетки с кусочками салата, колбасы, шкурками мандаринов, Дмитрий направился в кухню, выбросил весь мусор и начал мыть посуду, по своему странному обычаю - не под тёплой, а под горячей водой, настолько горячей, что от неё валил пар.

Неожиданно он почувствовал своей спиной странные покалывания. Он обернулся и увидел свою наряженную ёлочку, ту самую, добытую ради гостей на Логовом шоссе, достававшую вместе с горшком лишь до половины его спины.  Он сразу подумал на Андрея, часто разыгрывавшего Дмитрия в детстве, большого любителя пошутить. «Вот хитрец, разыграл меня: вовсе не ушёл со всеми, а спрятался и теперь дурачит меня…» - догадался Дима.

- Выходи, Андрей, я раскусил тебя, – объявил Дима самодовольно, будто уже знал, где скрывается шутник, разыгравший его.

Однако  никто не вышел.

– Ну, я  тебя найду сейчас!

Дмитрий пошёл искать брата, но, обошедши всю квартиру, не нашёл никого, зато, выходя из своей спальни, последней комнаты, где он производил поиски, снова наткнулся на ёлку, вновь переместившуюся со своего законного места загадочным образом. Дима так и сел на месте. Он вытер рукавом лицо и принял решение лечь спать, чтобы расслабить нервы, ведь с ним явно что-то не так: ёлки не ходят сами по себе, без чьей-либо помощи!

- После праздников такое бывает, – успокаивал себя Дмитрий, расстилая постель.

Он снял с себя рубашку с пятном от вина и мяса,  джинсы, также чем-то заляпанные, снял носки, расправил кровать и лёг, накрывшись одеялом с  головой.

Он лежал долго, лежал в полной тишине, одни лишь стуки собственного сердца были слышны ему, они становились всё громче и чаще. В конце концов он не выдержал и откинул одеяло. То, что он увидел вслед за этим, поразило его и напугало больше, чем неизвестность. Прямо над ним вверх ногами, точнее, вверх горшком, висела ель, висела, не поддаваясь никаким законам природы: земля из горшка не сыпалась на него, шарики не падали, будто какая-то неведомая сила неба тянула их сильнее, нежели притяжение земли. Ниточки шариков были натянуты, а звезда, закреплённая на верхушке не так уж и крепко, а потому накреняющаяся в сторону, теперь была устойчива и никоим образом не собиралась падать.   

Дмитрий встал, надел тапочки и накинул рубаху, обошёл ёлку, будто приклеенную к потолку над кроватью, и уже собирался выйти из комнаты, как ель снова опередила его: она уже стояла там,  будто насмехаясь над ним. Он обернулся: всё правильно, на потолке её уже не было.

- Что такое?! – неистово закричал Дима.

Он почувствовал резкую боль в ухе, его голова закружилась, будто у него сильнейший жар. Дмитрий, бросив ель, побежал на кухню за таблетками. Он взглянул на настенные часы слева от холодильника, но вместо них висела кучка хвои. От ярости Дима кинул тапок в хвою, но на пол посыпались осколки стекла, детали от часов и стрелки.

Дима открыл ящик с лекарствами, трясущимися руками достал бутылочку с успокоительной микстурой, хотел сделать из бутылочки большой глоток, но ощутил на губах вкус смолы, которая тонкими струйками потекла по его губам, подбородку, шее и дрожащей руке, держащей бутылочку.

Дмитрий бросил бутылочку и побежал в ванную, включил кран, хотел залезть в ванну, но там лезвием кверху лежал топор, весь кончик которого был в еловой смоле и кусочках древесины, это был тот самый топор, которым он срубил ёлочку.

- Всё, хватит с меня! – закричал Дмитрий.

Он схватил ель, и, накинув куртку, понёс её из дому.

***

Была ночь, ветер свистел, как в ночь срубки, снежинки били по голым ступням, ногам и лицу Дмитрия, нёсшего за верхушку ёлку всю в игрушках и гирляндах, как провинившегося кота за шкирку. Важно отметить: ни один прохожий не посмотрел на Дмитрия, как на сумасшедшего, хоть он и был наспех одет, в домашних тапочках и запачкан смолой. Ёлка была поставлена к свалке, между двумя мусорными бочками. Но стоило только Диме повернуться, как ёлка уже была перед ним.

- А-а-а! – в ужасе  закричал Дмитрий. – Что тебе надо-то от меня?!

Ему было холодно, но он хотел убежать от ёлки, так как боялся её. Он бежал от неё, бежал, набирая снег в тапочки и замерзая. В итоге он замёрз так, что уже не мог бежать и даже пошевелиться. Собирая последние силы, на четвереньках, впиваясь синими от холода кистями рук в корку дорожного льда, карабкался он, пытаясь убежать от ели, но она всё время оказывалась впереди.

Когда он уже не мог и пошевельнутся от холода и изнеможения, то, с тяжестью сделав глубокий вдох, оглянулся: прямо перед лицом его стоял пенёк, оставшийся от той самой ёлочки, срубленной им. Пенёк был покрыт лёгкой коркой от кровоточившей из его сосудов смолы.

Ёлка привела его к месту его преступления!

Дима повалился без сил рядом с пеньком. Снег всё так же больно врезался в тело, сосны тяжело ныли, будто осуждающе, а вороны каркали, кружа над полумёртвым телом Димы, будто ворча. Наряженная ель вспрыгнула на свой пенёк, на котором росла,  а потом будто исчезла...

Дима закрыл глаза, тяжело выдохнул и провалился во тьму...

***

…Ему стало теплей и светлей, когда он неожиданно, от телефонного звонка, проснулся в автобусе, везущем его домой со смены. Звонила Надя, однокашница, хорошая подруга Димы. Подруга и не более.

- Алло, – хриплым голосом и встревоженно произнёс Дмитрий, соображая про себя: «Неужели всё пригрезилось?»

- Да, алло, Дим, – торопливо, будто спеша куда-то, произнесла Надя…

***

…Я не буду заканчивать эту историю. Ведь не важно,  что произойдёт с нашим героем дальше.  Куда важнее, как теперь поступишь ты, мой удивлённый неожиданным концом читатель.

Дима – совершенно случайный персонаж: его имя и пол  выбраны посредством подкидывания монетки, но наверняка ты согласишься со мной, внимательный читатель, что судьбы всех срубленных елей заканчиваются не так счастливо, как приснилось Диме…

Как поступишь теперь ты, когда вместе с Дмитрием пережил события его сна и одновременно – очень правдивой истории?

                                                                       Михаил Тыванюк, 13 лет.